Недавно «Ситуация» опубликовала мой материал «Анархизм образа жизни — почему это вредное явление. Неполиткорректные мысли по поводу выселения сквота «Кёпи» в Берлине«. В тот же день на канале «Бомжи в Париже» вышла критика материала. Как автор, я решил ответить на критику. Но отвечаю я на эту критику не потому, что надеюсь переубедить критика. Двадцатилетний опыт внепарламентской политики убедил меня, что в политике переубеждают обычно только практика, обстоятельства. Тексты в интернете обычно не переубеждают. Пишу я этот ответ для того, чтобы более ясно обозначить различия в моей и автора «Бомжей в Париже» точек зрения по данному вопросу.

Отмечу 5 моментов.

Первое. Автор «Бомжей…» пишет: «Молодые маргиналы сегодня это единственная социальная база анархизма».

Сам спор нужно ли работать с маргинальной субкультурной молодежью не является новым. Вопрос об этом,например, был поставлен в статье Александра Шубина «Радикализм мысли и радикализм формы», вышедшей в журнале «Наперекор» в середине 1990-ых. Другой знаковой статьей была полемичная статья одного из неофициальных лидеров «Хранителей радуги» Сергея Фомичева «Анархо-синдиклизм: поезд ушел«. Сергей Фомичев фактически утверждал, что «панки и неформалы являются социальной базой движения».

Хочу сразу обозначить вот что:

1. Я не являюсь противником работы с молодежью. Наоборот — с молодежью в первую очередь нужно работать, но молодежь бывает разной и работать можно с ней по разному.
2. Я потратил двадцать лет жизни на работу в молодежных политизированных организациях — в «Ассоциации Движений Анархистов» и в «Автономном Действии».
3. Два года жизни я также потратил на клуб «Проджект В» на м.Варшавская в Москве, тратил на него все время, силы и деньги.

И этот опыт меня окончательно убедил: обращаться к молодежи(в Россиии) как к представителям субкультуры, организовывать для молодежи (именно как для представителей субкультуры) социальное пространство — ошибочная стратегия. Мода проходит, молодежь взрослеет, разбегается и вы остаетесь ни с чем. Лучше иметь устойчивую группу 10 человек, чем пытаться удержать рядом собой пятьдесят тусовщиков. (Опять же повторюсь, речь идет не о работе с молодежью вообще, а именно о позиционировании субкультурной молодежи как основы движения (социальной базы).

Тем более, если речь идет о субкультурах, в основе которых лежит демонстративная маргинальность. Я думаю, что в левой среде она не должна выставляться как нечто святое, маргинальность — это не мученичество. Маргинальность в большинстве случаев это просто выбор человека, это стиль жизни, позиционирование.

На практике маргинальный человек может жить на уровне приличного, нормально встроится в общество, воспроизводить минимальный уровень необходимого, но ему хочется именно противопоставлять себя обществу. Запретить этот выбор никто не может, но противопоставление не должно пролегать на уровне маргинал (наши) vs «тупые обыватели» (не наши), как это часто бывает в субкультурной среде. Маргиналы все равно будут субкультурным меньшинством, тогда как именно «обыватели», простое большинство и является основой, народом своей страны. Нельзя противопоставляться им и не учитывать их мнение.

Второе. В отличие от споров рубежа 1990\2000-ых годов(спора Сергея Фомичева с Игорем Подшиваловым, например) в нашем споре есть принципиально иной момент, которого раньше не было.

На рубеже 1990\2000-ых обсуждался вопрос «являются ли рабочие революционными сегодня», то, кажется, сегодня этот вопрос мало кого интересует. Большинство считает — что не являются. Суть нашего спора сейчас: нужно ли приходить в первую очередь к субкультурной молодежи (поскольку работа с ней является наиболее доступной и привычной) или же не нужно обращаться к молодежи именно как к субкультурной среде.

Автор «Бомжей…» утверждает, что нужно работать как с субкультурами, так и «параллельно выстраивать инфраструктуру для обычных людей». И отсюда следует еще одно мое расхождение с автором «Бомжей…»

Третье.Чтобы работать с местным населением и развивать инфраструктуру для местного населения, левым нужны иные материальные средства. А где, откуда, возьмут материальные средства люди, которые постоянно пишут, что «бизнес этичным не бывают»? То есть, получается, самим — бизнесом заниматься не готовы «по этическим соображениям».

Я видел в тюрьме бизнесменов, злых на режим Путина, которые при личных беседах говорили: «я готов дать деньги радикалам, но — кому?» Каким радикалам, спрашивается, будет давать деньги предприниматель — тем, которые пишут на стенах радикальные лозунги? Тем — которые пишут на своих ресурсах, что «бизнес этичным не бывает»? Замкнутый круг получается: чтобы развивать инфраструктуру для «обычных людей» нужны материальные затраты, а денег взять негде, потому что предпринимательство, как вид деятельности отрицается как «неэтичный».

Получается, что препятствия находятся не только вовне (репрессии, апатия населения), но внутри — в самих способах мышления. Утверждение, что «бизнес этичным не бывает» я считаю ложным, поскольку бизнес можно вести по разному и не имею никакой ненависти против мелкого или среднего бизнеса как явления вообще.

Четвертое. Автор «Бомжей пишет…»: социальные анархисты «не способны создать инфраструктуру для интересующей их аудитории». Пишет, но не задается вопросом: почему не способны.

Не способны они не только по обозначенную выше пункту 3, но и потому, что обращены всем своим мышлением по прежнему в сторону субкультуры и по привычке продолжают мыслить в этом направлении.

Я помню, когда в 2015 году мы начали выпускать газету для обывателей «Московская электричка», один из тех, кто изъявил желание раздавать газету на московских вокзалах, очень удивился, когда узнал, что «газета официальная» и зарегистрирована в Роскомнадзоре. «А так можно? А это по анархии?» То есть — такой подростковый уровень мышления у людей в субкультуре. О какой инфраструктуре может быть речь, когда пунктов о неэтичности, неанархичночти и тд у товарищей столько, что это делает практически любую деятельность невозможной?

Кроме того, реально важные вопросы, вроде деградации населения, запустение городов и поселков России, утрата культурной идентичности (которая не может быть подменена социально-классовой) — не являются даже предметом обсуждения.

У меня тоже есть с чем поспорить. В материалах «Бомжей в Париже» можно встретить высказывания, что «русские — рабы», «гастарбайтеры — новый рабочий класс», высказываются мысли, что «хорошо, что узбекам выдают земли под Оренбургом». У меня нет ненависти к гастарбайтером, но такое направление мыслей полностью отбрасывает какие-либо возможности работы с местным населением, как населением, а ни с очень узкой и ненадежной прослойкой субкультурной молодежи. Потерявшийся русский народ — не является объектом мысли. В лучшем случае, о людях говорится, как о наемных работниках.

Пятое. В материале к «Бомжам…» некоторые комментаторы рассуждали: «Ситуация» — анархисты или нет».

Мы уже отвечали на этот вопрос. Ответим и сейчас: «Ситуация» строит гибридную доктрину. Нас нельзя типировать ни как анархистов, ни как марксистов, ни как консерваторов. Мы не будем и не хотим вписываться в привычные схемы, но не потому, что нам так важно быть особенными, но именно потому, что старые доктрины мы считаем неадекватными текущему состоянию дел, требуется новая, комбинированная система взглядов.

Автор: Дмитрий Сергеев